Ольга (32), Лев (6), Лолика (3), Афина (1)

24 марта 2022 г., Братислава. 28 день войны.

Я хотела бы сказать русским солдатам: “Воюйте по правилам, женщин и детей убивать нельзя...”

“Наше бегство от войны началось 7 марта, и нам потребовалось 17 дней, чтобы добраться до Братиславы. Ездили машиной, поездом, автобусом. Мы жили на вокзалах, в детских садах, в подвалах, пробыли два дня в церкви. Мы пытались спрятать и защитить наших детей. Нашего дома больше нет. Единственная семья, которая осталась там, прячась в подвале с детьми, на наши звонки не отвечает, мы не знаем, что с ними случилось. Уехали мы не сразу. Прятались в ванной первые четыре дня. Затем мы прочли, что ванная комната не является безопасным местом. Керамическая плитка и стекло могут упасть на Вас, причинить вред детям. Поэтому мы перебрались в вестибюль, где нас со всех сторон защищали стены. Последние семь дней перед побегом мы провели в подвале”.

“Мы жили в Киевской области, наш город полностью разрушен. Моя мама, которая там осталась, прячется в зенитном бункере, им категорически запрещено выходить на улицу. У них долгое время нет ни воды, ни электричества, ни тепла. Они не могут уехать из-за постоянных обстрелов. Горит весь жилой массив. Прежде всего, уничтожают школы и детские сады. Места, где могли укрыться мамы с детьми. Рядом с нашим жилым массивом были большие продовольственные склады, это была цель номер один, чтобы не было еды. В самом начале также уничтожили 3 заправки рядом с нами. Дыма было столько, что невозможно было нормально дышать. Мы не хотели уезжать из города, потому что слушали нашего Президента, который заверял, что оборона города продержится, всё будет хорошо. Также мы понимали, что бежать с 3-мя маленькими детьми тяжело. Не хотели, чтобы это сказалось на их здоровье. С момента нашего отъезда из дома, дети болеют третий раз. Они никогда так не болели. Врачи говорят, что это из-за стресса. Увидев в мирном небе самолёт, бегут прятаться и кричат, что это ракеты. Мы стараемся выходить с ними как можно чаще, чтобы они понимали, что всё в порядке и им не нужно ни о чем беспокоиться”.

“Когда я шла с работы, мне в лицо попали два осколка. Я старалась сохранять спокойствие, но поняла, что происходит, когда вытерла лицо. Ты даже не чувствуешь боли, когда ты находишься под таким психологическим давлением. Ты только бежишь домой к детишкам. Старалась работать до последнего, потому что социальную помощь Вам никто платить не будет. Президент обещал выслать нам ещё 15%, но мы ничего не получили. Говорили, что каждый получит 6500 гривен. Но я не могу получить эти деньги, так как нахожусь в декрете с тремя детьми. Не могу официально трудоустроиться. Мы ничего не получали от государства. Мы были дома без денег, без электричества, без тепла, без еды. Всё, даже питьевую воду, нам приносили только волонтёры. У нас осталось около 1000 гривен наличными, в нашей части города мы не могли расплатиться картой, только наличными. Даже если у вас есть деньги, вы не можете ими воспользоваться”.

“Мир снабжает нас оружием, но у наших солдат не было оружия, которое могло бы защитить нас в нашем доме. Мы решили уехать только тогда, когда прямо над нашим убежищем началась стрельба. В интернет-группе я прочитала сообщение, что рядом с нами находится женщина, у которой есть мальчик-аутист и она на 8 месяце беременности. У нас было больше хлеба, чем нам нужно, поэтому я решила с ней поделиться, передать ей на следующее утро. Это происходит так - патрулирование волонтёров и солдат по городу доставляет помощь нуждающимся. Утром я вышла из укрытия и хотела отдать хлеб группе солдат, чтобы они доставили его той женщине. Но они сказали мне, что они не наши, не знают, куда его взять. В ту ночь они убили всех 15 молодых солдат, охранявших наше убежище. Мы поняли, что ситуация серьезная, и решили уехать. Я позвонила одному из местных депутатов, который дал нам свою машину. Они отвезли нас в соседнее село, там было спокойнее, но стрельба всё равно была слышна. Когда мы вышли из церкви, то увидели, что над головой летит ракета. Она упала рядом с нами и разрушила дом”.

“Если бы мы не встретили кого-то из наших солдат, которые помогали нам в начале, нас было бы некому увозить. В волонтёрских группах пишут, что к Вам приедут машины и заберут Вас оттуда. Но никто не приезжал. Машины обстреливают. Наш водитель потом рассказал мне, как его друга отпустили эвакуировать бабушку и внука. Он должен был немедленно вернуться, потому что по ним начали стрелять. У бабушки ожоги, внук ранен, водитель получил пулю в плечо. Туда не могла приехать скорая помощь. Уже было так, что скорую уничтожили. На вокзал мы попали только благодаря нашему солдату Коле”.

“Мы пробыли в детском садике 5 дней, но не могли помыть детей, потому что многие взрослые бегали в туалеты и использовали всю горячую воду, как только включался бойлер. Приходилось вытирать детей влажными салфетками. На кухне не могли нагреть воду для них, так как нужно было готовить еду не только для детей, но и для нас и солдат. Также была проблема с едой, может из-за воды, не знаю. У многих детей были проблемы с желудком. Врачи лечили их от отравления”.

“Нам нужно было ехать дальше, но мы не знали, куда. В Карпатах мы встретили водителя, который рассказал, что у него есть дочь в Словакии. Он говорил, что Словакия – это страна, где нас хорошо примут, мы поймём их язык, и дети быстро его выучат. Мы послушались. И действительно, на границе Словаки нам сразу помогли. С детьми играли день и ночь. Здесь снова дети стали чувствовать себя детьми, дома так не могли. После пересечения границы не знали, смеяться нам или плакать. Здесь почувствовали спокойствие”.

“Я хотела бы сказать российским солдатам: “Воюйте по правилам, женщин и детей нельзя убивать. Вы ведёте себя как террористы!””

“Люди бегут без одежды и денег. Где деньги, которые Вам присылают миллионы со всего мира? Если солдаты говорят, что у них даже нет касок? Один из наших друзей решил пойти в армию. Они сказали ему прийти в тёплой обуви и тёмной спортивной форме. Он спросил: “Мне дадут форму? Нет! А пистолет? У нас его пока нет! Солдаты получают оружие только после своих погибших коллег!” Он ушёл. Он сказал, что не будет сражаться с танком кулаками. Я не знаю, скольким ещё мирным жителям придётся погибнуть. Страдают простые люди. Хоть Турция выступает посредником в мирных переговорах, и был приглашён путин, но он отказался присутствовать. Даже Азербайджан посылает нам помощь. Все обещают помощь, но воюют только Украинцы”.

“Пока мы были в подвале, мы помогали друг другу в пределах жилого массива. Один из жителей создал группу под названием “Местные новости”. В группе мог каждый написать, что у них есть и что им нужно. Потом этого Украинца расстреляли, теперь группу возглавляет другой человек. Это был единственный способ помочь друг другу. Не думайте, что кто-то стоит с ружьём в руках у входа в каждый подвал или убежище. Мы быстро поняли, что безопаснее оставаться в квартирах, даже если они (русские) стреляли по ним. Когда стрельба закончилась, русские солдаты пошли в подвалы и убили всех, кого смогли там найти. Подруга, которая провёл 10 дней в подвале с сыном, и ели сырую картошку, рассказала мне, что видела, как 2 танка подошли к городу и обстреляли 9-этажный жилой дом. Они обстреливали этаж за этажом, чтобы дом упал. Если бы дом упал на нас, никто бы нас не нашёл. Также невозможно найти место, когда и где будет проходить эвакуация. Мы только слышим, что держим оборону”.

“У меня есть 3 брата в россии. Они сказали мне, что не доверяют путину. Заставили своих детей уволиться на работе до того, как всё это началось. Работали в армии. Они говорят, что не боятся воевать, но не будут воевать на несправедливой войне. Пытаются спрятать своих детей, потому что понимают, что это геноцид нашего народа и их семьи. Эти люди не хотят войны нигде в мире. Зачем нам воевать в 21 веке? Мы хотим жить в мире. Поддерживаем связь со своей семьёй в россии, но только с женщинами. Мужчины скрывались и фактически пропали без вести. В россии говорят, что всех русскоязычных людей убивают бандеровцы. Только когда наши друзья побывали в западной части страны, где говорят по-русски, они увидели, что там нет угнетения. Они поняли, что в россии распространяется пропаганда, полная лжи”.

“Этот конфликт нас объединил. Кто-то из нас говорит по-Украински, кто-то по-русски, но мы все Украинцы. Язык, на котором Вы говорите, не должен решать, кто хороший, а кто плохой. Всё дело в политике и людях, на которых она влияет. У нас так случилось, что нам пришлось платить за ночлег во время побега только потому, что мы говорили по-русски. Позже мы узнали, что те, кто говорил по-украински, получили бесплатное жилье. У нас был поезд рано утром, детям нужно было хоть немного поспать. Платили 1000 гривен за 4 часа сна. До 2014 все было более-менее всё хорошо. У нас в городе была русская школа, которую вскоре закрыли. Мой муж азербайджанец, они помнят, как пришли русские и всех убили. Они привлекли к многолетней войне и голоду в нашей стране. И вот они снова здесь”.