Мария (31), Кирилл (10), Марьяна (3)

21 апреля 2022 г., Братислава.  56 день войны.

Её маленькая дочь показывает мне фотографию отца в телефоне. Она скучает по нему. Она не видела его месяц. Она играет с нами, пока её мама рассказывает мне свою историю. Её сестра живёт в Крыму. Когда они разговаривают по телефону, война не обсуждается из-за опасений по поводу безопасности её сестры. Та, кому пришлось бежать домой из-за войны, переживает за свою сестру, живущую в стране её оккупанта.

 “Нам пришлось бежать из дома, потому что началась война. Мы оставили всю семью дома и уехали спасать детей. Живём в пригороде Харькова, где ситуация, может, и не такая плохая, как это было, конечно, но не подходящее место для детей. Мы надеемся, что война скоро закончится, сможем вернуться домой и встретить тех, кого мы там оставили. Даже если нам некуда идти, мы вернёмся и снова построим свой дом”.

“Ужасно, что есть люди, которые не верят, что в Украине идёт война. К счастью, другие понимают, что происходит, и помогают нам. На востоке страны, в Донецке и Луганске, можно услышать, как люди говорят, что если им удалось выстоять в войне, то и нам тоже. Нам будет хорошо, только если мы снова будем все вместе, вся наша семья”.

“Выехали 26 марта, через день пересекли границу в Ужгороде. Когда мы выезжали, обстановка в городе была относительно спокойной, но на окраинах и в окрестных сёлах и посёлках она начала ухудшаться. Мы покинули город огромной группой, четырьмя большими автомобилями. Вертолеты летали над нашими головами, обстреливая вражеские позиции. Если Вы хотите уехать из Харькова, то Вам нужно ехать только на машине или автобусе, потому что поезда между пригородами больше не ходят. Я приехала сюда с людьми, которые на данный момент стали нашей семьёй. Мама, брат и зять остались там. Они находятся на территории под контролем россии, поэтому они не могут поехать на запад. Они могли бы поехать только в россию, но они не  хотят туда, боятся. Когда я им позвонила, они сказали, что им не хватает еды. Гуманитарную помощь им обещали, но они ещё ничего не получили. Если они хотят пойти в магазин, у них должно быть разрешение  Мой муж тоже остался в Украине, но я не могу сказать, чем он занимается”.

“Моя сестра живёт в подконтрольной россии части Крыма ещё до войны. Она звонит нам, спрашивает, как мы, переживает за нас. Живёт там с семьей своего мужа, и они не верят, что  у нас в стране идёт война. Поэтому она спорит с ними и пытается объяснить им то, что услышала от нас. Однако, они не хотят верить в то, что путин мог напасть на мирных жителей. Сейчас, когда мы разговариваем по телефону,  она просто спрашивает меня как у меня дела, мы не можем говорить о войне, потому что звонки часто перехватываются, и я не хочу, чтобы у неё были проблемы. Моя сестра часто очень прямолинейна, когда говорит. Мне пришлось умолять, чтобы она не говорила со мной об этом ужасе. Мы говорим только о бытовых вещах. Я общаюсь с остальными членами семьи только тогда, когда они могут найти мобильный сигнал где-то на возвышенности. Тогда я получаю от них смс со словами  что всё в порядке, и это меня успокаивает».

“Харьков находится всего в 40 км от границы с россией, благо мы жили дальше, на другом конце города. Все живы, вот только с едой беда, у них только продукты длительного хранения, такие как рис, крупы, мука.  Скоро откроют магазин, но это только обещания. Мой брат рекрут, но воевать не пошёл. Когда я вижу, что происходит, что бомбят школы, я радуюсь, что он не воюет. Надеюсь, ему не придётся воевать. Страшно подумать, что мы живём здесь в мире, а они каждый день испытывают этот ужасный страх. Здесь так много других семей и детей, это ужасно!”

“На границе нам очень помогала женщина-полицейский Яна, за что мы ей очень благодарны.  С нами была малышка, поэтому она быстро помогла нам с размещением в монастыре. Все плакали и говорили нам, что мы можем вернуться с нашими семьями, когда уезжали.  Потом мы поехали в Жилину, где прожили около недели, откуда приехали в Братиславу”.

“Война подарила нам новую семью, с которой мы приехали сюда. С начала войны мы жили вместе в подвале. Нас было 13 человек, мы готовили еду в одном котле, занимались детьми, мы стали  очень близки. Мы уехали вместе. Сегодня, наверное, это было бы невозможно, потому что русские, как мы слышали, конфискуют автомобили на оккупированных территориях”.