Катерина (40)

26 марта 2022 г., Русовце. 30-й день войны.

... Во время звуков летящих ракет Вы убегаете на машине с белыми флагами, и перед Вами расстреливают другую машину. Это способ выжить. Вы знаете, что шанс, что они убьют Вас во время эвакуации, равен 50:50. Но если Вы останетесь дома, Вы почти наверняка умрёте...

“Путешествие, которое Вы обычно совершаете за 10–15 минут, теперь занимает у вас 2–2,5 часа. Вы чувствуете, как всё горит позади Вас и превращается в пыль. Таксисты помогают эвакуировать людей и сами решают, какой маршрут безопаснее. Мы дали нашему таксисту два адреса, один был Севенировка, а другой Боярка. Он сказал нам, что в Севенировке слишком опасно, но он может отвезти нас в Боярку. Ехали мы очень долго, в итоге он высадил нас где-то в поле, меня, маму и собаку. У нас были рюкзаки на плечах, это всё, с чем мы остались. Нам было страшно, куда он нас привёз, но на самом деле поле было самым безопасным местом, где нам в то время не угрожала опасность”.

“Мы с мамой сначала поехали в Польшу, потому что слышали, что время ожидания на границе сокращено. Родители моего друга уехали через 4 дня через Ужгород, где ждали несколько дней. Там было гораздо спокойнее. Я с удивлением сказала, что жизнь там была почти нормальной и что мужчины покупали там цветы для своих жён на 8 марта. Были даже случайные сирены, но люди там особо не прятались. После того, что мы пережили в Киеве, да и в других частях страны, мы привыкли прятаться. Однажды мы услышали, что они должны были бомбить аэропорт Ужгорода. У нас были знакомые в Словакии, которые подсказали, куда поехать, помогли найти жилье. 14 марта мы были уже в Братиславе. Нас 10 человек, разместили в отелях и искали для нас одеяла и подушки, потому что иначе мы бы нигде не поместились”.

“Мы все в TELEGRAM весь день. Как только слышим, что где-то что-то происходит, мы стараемся связаться со всеми и узнать, всё ли у них в порядке”.

“В Украине нет нацизма, там живут русские, украинцы, евреи и армяне. Как и везде, здесь может быть сторонник крайне правых, но в целом наше общество дружелюбно. Нас объединяют крепкие семейные узы. После аннексии Крыма мы знали, что это может повториться. Мы хотели остаться дома даже после того, как началась война. Но правительство начало говорить нам, что у них нет ни еды, ни солдат, чтобы защитить нас. Вот почему нам пришлось уехать. Нам здесь, в Европе, нравится, но дома есть дома, хочется вернуться. Вопрос в том, куда нам возвращаться?  Всё разрушено, у нас нет больниц, школ, дорог. Даже если мы вернемся домой, наши дома и земля будут заминированы. Не большие мины, которые сразу замечаешь, а маленькие, на которые наступаешь и, они обязательно тебя убьют”.

“Мы надеемся, что все наши друзья и семья выживут, чтобы было к кому вернуться. Мы не сомневаемся, что победим! Но мы не знаем, какую цену нам придется заплатить за эту победу. А как же дети? Сын идеёт во второй класс. Первый год у них было онлайн-обучение, потому что был коронавирус. Второй год начался хорошо, но пришла война. Моя дочь сказала мне, что ей приснилось, что путин убил её. Я не знаю, как они всё это преодолеют, что это будет за поколение людей. Даже сам побег для них раним. Во время звуков летящих ракет Вы убегаете в машине, отмеченной белыми флагами, а перед Вами расстреливают другую машину. Это способ выжить. Вы знаете, что шанс, что они убьют Вас во время эвакуации, равен 50:50. Но если Вы останетесь дома, то почти наверняка умрёте”.

“Мы пытаемся как можно быстрее здесь интегрироваться, найти работу, чтобы можно было отправлять деньги домой. Мы понимаем, что помощи из-за рубежа будет всё меньше и меньше, потому что люди переживут эту войну и привыкнут к ней. Поэтому мы надеемся, что всё это скоро закончится и верим, что дойдём до победного конца!”